Автор: 
Один из очевидцев первых послереволюционных лет оставил нам описание оврага около Монастырской слободки — жилого района между Спасо-Преображенским мужским монастырем и кладбищем: «В Саратове за городом есть страшный овраг — здесь расстреливают людей… К этому оврагу, как только стает снег, опасливо озираясь, идут группами и в одиночку родственники и знакомые погибших. Вначале за паломничества там же арестовывали, но приходивших было так много… и, несмотря на аресты, они все-таки шли. Вешние воды, размывая землю, вскрывали жертвы коммунистического произвола. От перекинутого мостика, вниз по оврагу на протяжении сорока — пятидесяти саж[ень] грудами навалены трупы. Сколько их? Едва ли кто может это сказать. Даже сама Чрезвычайка не знает. За 1918 и 1919 годы было расстреляно по спискам и без списков около 1500 человек. Но на овраг возили только летом и осенью, а зимой расстреливали где-то в других местах. Самые верхние — расстрелянные предыдущей поздней осенью — еще почти сохранились. В одном белье, со скрученными веревкой назад руками, иногда в мешке или совершенно раздетые… Жутко и страшно глядеть на дно страшного оврага! Но смотрят, напряженно смотрят пришедшие, разыскивая глазами хоть какой либо признак, по которому бы можно было узнать труп близкого человека…». «…И этот овраг с каждой неделей становится страшнее и страшнее для саратовцев. Он поглощает все больше и больше жертв. После каждого расстрела крутой берег оврага обсыпается, вновь засыпая трупы; овраг становится шире. Но каждой весной вода открывает последние жертвы расстрела…»
Это — цитаты из книги С. П. Мельгунова «Красный террор в России 1918–1923 годов». Местонахождение упомянутого в ней оврага сейчас трудно указать со всей достоверностью — согласно одному преданию, он находился на склоне Лысой горы недалеко от кладбища, но, возможно, имелся в виду другой овраг — близ «могилы расстрелянных» (сейчас это территория кладбища), а возможно, тот участок, где сейчас установлен Поклонный крест в память жертв политических репрессий 30-х — начала 50-х годов.
***
5–6 октября 1918 года в Саратове прошло показательное судилище над духовенством и мирянами Саратовской епархии. К смертной казни были приговорены епископ Вольский Герман (Косолапов) и настоятель Свято-Серафимовского храма Саратова священник Михаил Платонов. Они были казнены 10 октября 1919 года. На Воскресенском кладбище сохранилась могила, где, согласно преданию, они были погребены. 26 декабря 2006 года определением Священного Синода Русской Православной Церкви священномученики Герман и Михаил были прославлены в лике святых. Среди тех, кто вместе с ними был расстрелян во время красного террора, еще три саратовских священника: протоиерей Геннадий Махровский, протоиерей Андрей Шанский и священник Олимп Диаконов. Отец Геннадий 37 лет служил в Свято-Троицком (старом) соборе Саратова, почти 25 лет был его настоятелем. Отец Андрей Шанский долгое время был секретарем канцелярии священномученика Гермогена (Долганёва) и служил в Вознесенско-Сенновской церкви города Саратова. Отец Олимп Диаконов был окружным миссионером Саратова и Саратовского уезда, членом миссионерского Братства Святого Креста и служил в Крестовоздвиженской (Казачьей) церкви. Всего с ними в качестве заложников был расстрелян 41 человек. Здесь, на Воскресенском кладбище, погребены многие страдальцы за веру Христову: архиепископ Саратовский и Петровский Досифей (Протопопов; 1866–1942), трижды подвергавшийся арестам и заключению; последняя настоятельница саратовского Крестовоздвиженского женского монастыря игумения Антония (Заборская; 1868–1942), также трижды находившаяся в заключении и скончавшаяся в Саратовской тюрьме; епископ Саратовский и Балашовский Вениамин (Милов; 1897–1955), проведший в тюрьмах, лагерях и ссылках в общей сложности почти 17 лет.
Валерий Теплов
Газета «Православная вера», № 17 (445), август, 2011 г.
